Нет бездны чернее и глубже, чем бездна человеческих зрачков, но и в них ты не увидишь ничего, кроме собственного отражения
Я никогда не встречала маленьких детей в метро.
Быть может их просто туда не пускают?
А может метро их съедает...
Засасывает в темноту подземелий,
И они вырастают там Димой Биланом или Ксюшей Собчак,
А потом вылезают наружу топча
Смысл жизни тех, кто оставался под солнцем и небом
Их мысли не стоят теперь и трёх корочек хлеба.
И они не смогут за деньги не думать, за деньги молчать,
И поэтому тоже сбегут сгоряча
В метро в глубину подземелий,
Чтобы стать там, к примеру, новой Валерией -
Очередной девочкой с несбыточной мечтой,
Которая отдастся в метро машинисту,
А сын их не станет никогда пианистом,
А будет лежать на сиденьях вагона
Или продавать по составу иконы,
Притворяясь безруким или слепым.
Или хуже того — станет он голубым,
Пройдёт единоличным парадом по красной ветке.
И люди не будут кидать ему монетки,
А крикнут, чтоб он убирался отсюда
На верх. Станут бить об него посуду
Хрустальные блюда
И пивные бутылки,
А тело потом закопают в опилки,
Чтобы думало молча или не думало вовсе.
И все потихоньку за прошлую осень
Спустятся в темноту подземелий в метро,
А может спустились... давно...
Быть может их просто туда не пускают?
А может метро их съедает...
Засасывает в темноту подземелий,
И они вырастают там Димой Биланом или Ксюшей Собчак,
А потом вылезают наружу топча
Смысл жизни тех, кто оставался под солнцем и небом
Их мысли не стоят теперь и трёх корочек хлеба.
И они не смогут за деньги не думать, за деньги молчать,
И поэтому тоже сбегут сгоряча
В метро в глубину подземелий,
Чтобы стать там, к примеру, новой Валерией -
Очередной девочкой с несбыточной мечтой,
Которая отдастся в метро машинисту,
А сын их не станет никогда пианистом,
А будет лежать на сиденьях вагона
Или продавать по составу иконы,
Притворяясь безруким или слепым.
Или хуже того — станет он голубым,
Пройдёт единоличным парадом по красной ветке.
И люди не будут кидать ему монетки,
А крикнут, чтоб он убирался отсюда
На верх. Станут бить об него посуду
Хрустальные блюда
И пивные бутылки,
А тело потом закопают в опилки,
Чтобы думало молча или не думало вовсе.
И все потихоньку за прошлую осень
Спустятся в темноту подземелий в метро,
А может спустились... давно...