Преветствую, Лероев!

[poisk-smysla]

Заметила только сейчас. Итак,  Лероев, для Вас моя сказка с фотоиллюстрацией

Новогодняя сказка

О чём плачут деревья?

Зимний лес тихо шелестел еловыми ветвями. Маленькую заснеженную полянку окружали ели: большие и маленькие, старые и юные, пушистые и не очень. Стоял декабрь. Во всех городах страны начиналась предновогодняя суматоха – подготовка к празднику. Людям было весело и хорошо – покупки подарков, сборы гостей, украшение дома.
А деревья? Деревья дрожали… В ужасе ожидали они каждый год этой роковой недели.
Подул сильный ветер, и деревья зашумели. Они заговорили на своем тихом, доступном только тонким душам растений, языке.
- Не бойся, Малолапик, – шептала большая старая ель своему малышу – едва только подросшему, тоненькому и пушистому, – когда придут люди, я прикрою тебя своими ветвями, и они не смогут тебя найти.
- Я всегда говорил, что люблю тебя – прошелестело высокое, стройное дерево, стоящему рядом. Их стволы ещё при рожденье сплелись и поэтому они всегда были вместе.
- Я тоже люблю тебя, – ответила соседка, – Но нам нечего бояться. Наши стволы искажены близостью, а людям нужны только ровные деревья.
- А как быть нам? – вмешалась в разговор молодая, статная Голубохвоя – самая красивая ель на поляне. – Мы с Длинностволом тоже любим друг друга, но одному из нас не миновать смерти… я боюсь… – её ветви поникли.
- Не думай об этом! – крикнул Длинноствол – он был очень смелым и всегда шелестел очень громко. – Я защищу тебя!
- А тебя-то кто защитит? – ещё тише и печальнее ответила его прекрасная подруга.
- Длинноствол прав! – вскричал Жесткоигольник, его юный ученик, всегда восхищавшийся смелостью и уверенностью своего учителя. – Мы ещё зададим этим людям!
- Интересно как? – усмехнулась старая ель – самая мудрая жительница поляны. – Мы народ подневольный. Шагу ступить не можем. Веткой шевельнуть – не в силах. И говорим-то только при ветре!
Тут ветер стих и все умолкли.
Так и стояли деревья, каждое думая свою думу. Они не знали – придут ли в этом году на их поляну – или эта напасть минует их, на сей раз. Но страх жил в душе каждого. Матери боялись за детей, женихи за невест, старики за преемников. И никто из них не мог понять – за что? Почему каждый год нужно было убивать их сородичей?
От городских елей доносились легенды, что мертвые тела их жен и детей валяются на улицах и площадях, сложенные в огромные кучи. Некоторые из них для чего-то разносят по своим домам люди. А оставшихся – гораздо больше половины! – складывают в большую машину и увозят куда-то. И потом еще долго в воздухе стоит запах… паленой смолы и подгоревшей хвои!
Но даже городские ели не могли точно сказать – зачем всё это делается и когда, в конце концов, прекратиться.
А через неделю на поляну въехал грузовик. Из него вылезли несколько человек, и тишину леса разорвал душераздирающий звон – бензопила…
Один за другим падали мертвые деревья и небрежно сбрасывались людьми в кузов. Самые стройные, самые красивые…
Рабочие подошли к Голубохвое. Несчастная девушка задрожала, но ничего не могла произнести – погода была спокойная, безветренная.
- Эта пусть еще постоит! – гаркнул человек на своем грубом языке. – В следующем году за ней приедем!
- А этот? – спросил его напарник и показал на Длинноствола.
- А этого коси!
И тут же стальное вращающееся лезвие впилось в нежную плоть Длинносвтола. Голубохвоя не помнила себя, она не знала, куда ей деться, как заставить людей забрать и её тоже, только чтобы не переносить этого страдания. Но она была бессильна. И смелый Длинноствол был бессилен перед лицом стальных зубьев. И даже самая мудрая ель не могла спасти счастье влюбленных. Жизненные соки покинули тело юноши, и он с шумом упал на снег.
- На сегодня хватит! – заорал бригадир, и люди уехали, оставив на снегу уродливые следы колес, черную пыль выхлопов, лужи древесной крови и уродливые пни – следы былой жизни.
И вновь тишина воцарилась в лесу. Но как только подул ветер, поляна наполнилась стонами и причитаниями. Это плакали деревья – стенали по ушедшей любви…
Кто-то выжил, на сей раз, но и это не могло их успокоить, слишком мала была надежда на спасенье…
- И так будет всегда – в слезах вздохнула мудрая старая ель. – Здесь мы бессильны…
- Нет! – закричал вдруг Жесткоигольник, потрясенный гибелью учителя. – Сейчас мы бессильны! Сейчас мы молчим, но однажды! Но однажды мы заговорим! И тогда мы отомстим! Мы сами поднимем топоры и восстанем против зла! Мы прольем кровь за смолу! Мы не дадим погибнуть нашим детям! – он замолчал… По его лицу текла смола – слеза деревьев; она застывала на морозе и превращалась в прекрасные узоры.
- Подожди! – вдруг тихо сказал Голубохвоя. До сих пор она молчала, убитая горем. – Зачем? Неужели ты хочешь уподобиться этим чудовищам? Неужели ты собираешься мстить? А подумай о них! Ведь и у людей есть матери и дети! Ведь и у них есть возлюбленные! Неужели ты хочешь, чтобы они страдали, подобно нам? Зачем? Неужели это нельзя решить мирно? Дружбой…
Ветер стих окончательно, но в тонкой душе Голубохвои уже жила мысль – и она не могла не воплотить её. И тогда – впервые за тысячи лет – она подняла свои ветви и запела! Запела сама – без ветра, усилием своей воли шелестя ветвями. Она пела:
Услышьте нас!
Мы любим вас!
Не бейте нас!
Оставьте нас!
И весь лес внял её примеру и поднял ветки, и все деревья – теперь уже не только ели, подхватили эту песню:
Давайте дружно жить!
Не надо нас пилить!
Мы будем вас любить!
О, дайте нам пожить!
Мотив был простым и рифма незамысловатой. Но это свойственно деревьям. Их песни всегда просты, но именно в них живет сильное чувство – боль, тоска и надежда. Самое главное – надежда!
А песня всё неслась. Её подхватили в соседних лесах и рощах. Все – от столетнего дуба до мелкого кустарника зашелестели своими голыми ветвями. Все прониклись болью елей, и во всех проснулась надежда!
Мы помогаем вам дышать!
Зачем нас надо убивать?
Мы украшаем вам леса!
Любовь готовит чудеса!
Песня полнилась и разрасталась. И вот уже она достигла городских парков и аллей. И вот уже по всей стране слышны стали голоса деревьев.

- Мам! – маленькая девочка Катя долго смотрела в окно холодным вечером в канун Нового года. – Мам, иди сюда!
- Что случилось? – к ней подошла мама, которая пекла праздничное печенье.
- Деревья поют! – шепотом произнесла девочка
- Ты что? – удивилась женщина. – Это же просто ветер!
- Да нет же! Ты послушай:
Давайте дружно жить!
Не надо нас рубить!
Мы будем вас любить!
О, дайте нам пожить!
Неужели ты не слышишь?
- Хватит сочинять! – рассердилась мать и вернулась к плите.
А девочка задумалась и продолжала слушать.

Утром первого января воздух опят наполнился запахом паленой смолы и горелой хвои. Это был день траура и на нашей поляне. Деревья стояли молча, каждый погружен в свою скорбь.
Пришла весна, снег растаял, запели птицы. Но пели они уже не для всех. Длинноствол и многие его товарищи уже больше никогда не услышат этих звуков и не порадуются солнечному теплу. Не рада была ему и Голубохвоя – навсегда убитая горем и ожидающая скорой гибели.
Но вдруг, одним весенним утром, с окраины леса пришла маленькая девочка. В руках у нее был маленький саженец – ёлочка, купленная за карманные деньги. Она достала из сумочки лопатку, разрыла ямку, поставила в неё деревце, бережно закопала и полила. Девочка подходила к ёлкам, гладила их кору и ветки, а потом тихо ушла.
А через час пришла ещё одна девочка. И у неё в руках было маленькое деревце.
А потом ещё и ещё. Девочки и мальчики шли и шли в лес, чтобы полянку наполнили новые молодые голоса… чтобы жизнь продолжалась…


(фото моё)